В Российской футбольной премьер-лиге появились первый клуб-банкрот и первое дело о подкупе судей. Что это — признаки кризиса или, наоборот, очищения этого вида спорта от коррупции? И почему в российском футболе зарплаты выше, чем в европейском?
С Максимом Митрофановым беседовал главный редактор Бизнес ФМ Илья Копелевич.
Здравствуйте, у нас в студии генеральный секретарь Российского футбольного союза Максим Митрофанов. Максим Львович, приветствую вас. В эту пятницу, 18 июля, первый тур чемпионата России по футболу, а межсезонье отмечено громкими событиями, по которым масса эмоций, масса вопросов. Давайте не с «Торпедо» начнем, а с вопросов денежных. Конец предыдущего сезона завершился банкротством футбольного клуба «Химки», а «Крылья Советов» вот уже девять месяцев висят между небом и землей, и не вполне понятно, что будет с клубом именно по финансовым причинам. Мы в основном про деньги в футболе сегодня будем говорить. Почему клубы банкротятся? Для клубов Премьер-лиги в нашей истории это пока первый случай, может быть, будет и второй.Максим Митрофанов: Давайте разделять эти ситуации. «Химки» обанкротились уже после того, как завершили свое участие в чемпионате России предыдущего сезона. Наверное, нужно отмотать чуть-чуть назад и сказать, что Российским футбольным союзом для того, чтобы допустить клубы к участию в спортивном сезоне, проводится процедура лицензирования этих клубов каждый год. Что такое лицензирование? Это минимальный набор стандартов, которым должен соответствовать футбольный клуб, чтобы признаваться профессиональным, иметь право по спортивному принципу участвовать в том или ином уровне соревнований. Лицензирование обеспечивает определенные гарантии того, что клуб состоятельный, в том числе и финансово, и задачей процедуры лицензирования является обеспечить гарантии для организатора соревнований, что клуб по всем своим аспектам соответствует, сможет завершить соревнования до конца. При этом операционная деятельность клубов в течение сезона — это зона ответственности его менеджмента, и даже если клуб на дату лицензирования показывает свою состоятельность, то дальнейшая его жизнь зависит от тех шагов и поступков, которые предпринимают менеджеры.На примере «Крыльев Советов», которые пока не банкроты, как экономика клубов складывается? Это помощь, дотации, взносы, в данном случае областного правительства. В ряде других случаев, мы знаем, помогают титульные спонсоры, владельцы команд, очень крупные государственные компании. А почему «Химки», например, обанкротились? Прозрачности большой нет, но всем так кажется. Ухудшение финансового положения происходит не потому, что они стали меньше зарабатывать реальных денег, а потому что они меньше дотаций начинают получать, что их доноры не готовы больше столько платить. Я прав или нет?Максим Митрофанов: «Химки» обанкротились, потому что Российский футбольный союз не выдал им лицензию на следующий сезон, они потеряли профессиональный статус, и ни один из их акционеров и участников не имел желания в дальнейшем продолжать финансирование клуба для того, чтобы начинать путь длиной в четыре года для обратного попадания в Российскую премьер-лигу. Вот поэтому обанкротились конкретно «Химки». Если мы разбираем «Крылья Советов», там совершенно другая ситуация. У «Крыльев Советов» начиная с 2012 года есть долг перед одной из дочерних компаний «Ростеха». Этот долг ими периодически гасится, то есть он уменьшается в течение определенного периода. Стороны достигали постоянно соглашения о пролонгации долга. Но, видимо, наступил тот момент, когда «Ростех» стал не готов ждать. Но при этом футбольный клуб «Крылья Советов» представил РФС достаточные гарантии, показал новые источники финансирования, которые в том числе покроют этот долг, поэтому что касается «Крыльев Советов», у нас есть более чем достаточно гарантии того, что «Крылья» спокойно доиграют сезон и в следующий сезон должны войти как финансово стабильные.Но все-таки футбольные клубы — премьер-лига, высшая лига, допустим, в Европе, их показывают по телевизору, они продают атрибутику, у них масса фанатов. Мы бы хотели видеть, чтобы эти клубы были финансово самостоятельными, чтобы 50-60% их бюджета не приходилось дотировать тем или иным донорам?Максим Митрофанов: Такая задача стоит и перед регуляторами, организаторами соревнований, и перед самими профессиональными клубами. Конечно, они хотят быть максимально стабильны в своем существовании, независимы. Вы практически полностью описали структуру доходов, с помощью которой финансируется профессиональный спорт, профессиональный футбол: доходы от спонсоров и рекламодателей, доходы от централизованной продажи телевизионных прав, доходы от проведения матчевых мероприятий — то есть это билеты, питание, мерчандайзинг на стадионах. И доходы от трансферной деятельности, то есть от подготовки футболистов и их продажи. Вот четыре основных направления, с помощью которых финансируются футбольные клубы. И там для успешного развития нужно найти баланс между всеми этими направлениями. У нас очень долго отсутствовала такая составляющая доходов, как доходы от централизованной продажи медиаправ. Совместными усилиями РФС и клубов мы провели большую работу, с 2021 года доходность, например, Российской премьер-лиги выросла в пять раз, Суперкубка России — в 14 раз, Кубка России — в 16 раз.Это по линии продажи телевизионных прав?Максим Митрофанов: По линии продажи телевизионных прав и коммерческих рекламных прав.Тогда я сразу скажу про билеты: мы все знаем про Fan ID. Мы помним пандемию и все, что с ней связано. Потом появился еще и Fan ID. Каковы потери от этого? Противостояние с фанатским сообществом ведь так и не закончилось.Максим Митрофанов: Когда любая новая система внедряется, она вызывает некое сопротивление. Это новое административное действие, которое нужно совершить: вчера я просто ходил на футбол, теперь мне нужно где-то зарегистрироваться, скачать какую-то программу, что-то в ней отмечать и так далее. И действительно, первый сезон после внедрения Fan ID мы наблюдали определенное падение посещаемости: средняя посещаемость матчей Премьер-лиги тогда составила порядка 9 тысяч человек, сегодня она восстанавливается и восстановилась приблизительно до 12,5 тысячи человек на матче. А цель, которую мы ставим перед Российской премьер-лигой, — KPI, как это модно говорить, который содержится в нашем с ними контракте, это 16 тысяч средней посещаемости на матчах Российской премьер-лиги.Но это все еще меньше, как я читал, чем в период до пандемии.Максим Митрофанов: Это как раз 16 тысяч, это ровно показатель самого лучшего сезона в истории российского футбола сезона 2018-2019 годов. Это сезон после чемпионата мира по футболу, и как раз единственный допандемийный по большому счету сезон. Мы возвращаемся по посещаемости. Более того, система Fan ID становится удобной для болельщиков. И надо отметить, что сейчас практически правонарушений на российских футбольных стадионах вообще не существует, это одно из самых безопасных не только спортивных соревнований в стране, но и в принципе мероприятий, которые проводятся в стране. Система Fan ID позволяет очень удобно получать билеты, дистанционно передавать билеты товарищам, вам не нужно больше думать о бланках, они не теряются, их не подделать, достаточно эффективно осуществляется борьба со спекулянтами благодаря такой системе. По крайней мере, клубы и Минцифры могут отслеживать при необходимости подобные негативные явления. И если посмотреть, сейчас у нас есть клубы-лидеры по работе с болельщиками.Это кто?Максим Митрофанов: Это «Зенит», «Краснодар» и «Ростов». Это клубы, которые являются абсолютными лидерами по количеству оформленных карт болельщика. Сейчас в абсолютных цифрах оформлено 2,6 млн карт болельщика, из них 900 тысяч оформлены в 2024 году, 190 тысяч из них — на детей. Из московских клубов лидер — «Спартак», на 15% они увеличили за прошлый год количество болельщиков и оформленных карт на них. Ну и следом идут ЦСКА и «Локомотив». Вот шесть клубов-лидеров, абсолютных лидеров нашего футбола по работе с болельщиками и по темпам прироста.Какую динамику показывают доходы от продаж билетов?Максим Митрофанов: Доходы от продажи билетов растут. На примере крупных клубов, у каждого клуба разные стадионы по вместимости и, соответственно, по затратам на эксплуатацию этих стадионов. Ну, топовые матчи чемпионата собирают давно уже за 100 млн рублей только билетной выручки за проведение каждого из подобных матчей.За каждый матч?Максим Митрофанов: За каждый матч.То есть мы правильно понимаем, что это сразу больше 3 млрд рублей за чемпионат?Максим Митрофанов: Крупные стадионы, такие как «Газпром Арена», «Лукойл Арена», — это те стадионы, которые при грамотном менеджменте абсолютно спокойно генерируют около 2,5-3 млрд рублей доходов от проведения мероприятий. Но это и большие расходы на содержание стадионов. Даже если он просто стоит, на нем ничего не происходит, он стоит денег, но и матчи тоже затратны. Однако общая тенденция такова, что клубы выходят в прибыль.Часто, когда говорят про экономику российского футбола, это общее место у всех футбольных комментаторов, слышу постоянно, что зарплаты в российском футболе сравнительно выше, чем в Европе, потому что есть топ-клубы, есть топ-лиги, где игроки другой стоимости, другого уровня, но один и тот же игрок, скажем, в Европе играет за меньшие деньги, в России за большие. Но и российские футболисты в России играют за большие деньги, чем они могли бы получить, если бы уехали в Европу, они уезжают на меньшие деньги. Это просто внутреннее соревнование, пузырь, если уж мы говорим про экономику?Максим Митрофанов: Во-первых, элементы рынка все равно присутствуют. И когда клубы принимают решение об установлении заработных плат тем или иным игрокам, они находятся в конкуренции друг с другом. И вот эта конкуренция порождает в том числе определенный рост цен.Это конкуренция доноров зачастую?Максим Митрофанов: Не соглашусь. Здесь важно еще и посмотреть, например, где играют топовые игроки национальной сборной России по футболу: Головин, Сафонов, Миранчук, Захарян. То есть это игроки, которые играют за рубежом. Это игроки, которые сделали свой выбор в пользу французских, испанских, американских, в некоторых случаях швейцарских футбольных клубов. Соответственно, там они получают суммы не меньше или больше за свою трудовую деятельность. Надо в принципе понимать, что Российская премьер-лига с точки зрения доходности на один футбольный клуб и всего чемпионата в целом — это шестое соревнование в Европе. То есть мы находимся сразу за Францией, которая замыкает большую пятерку самых сильных футбольных лиг. Правда, отстаем от нее практически в 2,2 раза по этой самой доходности. Но при этом определенные правила, которые есть и на нашем рынке, в том числе правила, связанные с защитой и предоставлением игрового времени игрокам-россиянам, так называемый лимит на легионеров, то есть ограничение рабочей силы иностранных игроков некоторое время назад формировал как раз тенденцию с ростом заработной платы россиян. В 2021 году мы вместе с министерством спорта изменили подход к лимиту на легионеров, установили новую формулу. Эта новая формула в итоге не привела к тому, что у нас появилось засилье легионеров, клубы не используют даже максимальное количество слотов в заявке, которые они могли бы заявить, а соотношение доли времени, которое проводят легионеры и россияне на поле, примерно 50 на 50. То есть у нас очень сбалансированный чемпионат, который соответствует лучшим европейским и мировым практикам. И, соответственно, сейчас явление, которое приходилось на середину 2010-х годов, когда за топового россиянина можно было платить безумные деньги и безумную заработную плату, постепенно сходит на нет. Тем не менее, конечно, за наиболее сильных игроков, как и в любых рыночных отношениях, идет повышенная конкуренция, и точечно сильный российский игрок имеет возможность выбирать между нашими топовыми клубами и увеличивать свою стоимость.Возвращаясь к теме пузыря, конкуренции доноров, конкуренции губернаторов, крупных компаний — у нас «Газпром», «Роснефть», «Лукойл», «Ростех» в титульных спонсорах наших крупных клубов. Все равно есть подозрение, что наш fair play не совсем европейский, что у нас в какой-то степени пузырь, который раздувается крупными спонсорами, это соревнования гигантов, которые по ту сторону футбола находятся. Это все истории закрытые, но они постоянно выплескиваются в среде спортивной журналистики.Максим Митрофанов: В общественном мнении действительно может бытовать точка зрения о том, что раздувается какой-то пузырь, и происходит соревнование между госкорпорациями, компаниями с государственным участием, но хочу заверить, что это не так. Во-первых, достаточно давно стабилизировался рынок, и те доходы, которые получают клубы от своих спонсоров, приблизительно равны год от года. То есть нет такой ситуации, когда ежегодно происходит увеличение контрактов от большинства спонсоров, и особенно от компаний с госучастием. Во-вторых, нужно понимать, что все эти компании тратят деньги исключительно в рамках того законодательства, в том числе налогового законодательства, которое существует, и существуют ограничения на их расходы на рекламу. Поэтому все расходы, которые они тратят, в том числе на профессиональный спорт, находятся внутри ограничительных барьеров, которые установлены федеральным законодательством. Поэтому, опять же, на что тратить — на телевизионную рекламу, рекламу на билбордах или рекламу в профессиональном спорте — в данном случае решает каждая компания, исходя из своих маркетинговых целей и задач.Еще про деньги. На днях генеральный директор «Динамо» Павел Пивоваров заявил, что коммерческая выгода участия их клуба в Кубке России мала, составляет всего 100 млн рублей. Это много или мало? Почему «Динамо» мало эти 100 млн рублей?Максим Митрофанов: Еще не так давно, в 2019 году, общий бюджет всего Кубка России, весь совокупный бюджет составлял 60 млн рублей. В настоящий момент контракт составляет порядка 3 млрд рублей, и, соответственно, средства, которые мы направляем на распределение между клубами в качестве призовых, в настоящий момент составляют 1,6 млрд рублей в год за сезон. Опять же, это средства призовые.В Кубке России?Максим Митрофанов: В Кубке России. Мы говорим сейчас исключительно про Кубок России. Что такое призовые? Призовые — это те деньги, которые вы получаете в зависимости от результата сыгранного вами матча. Естественно, по мере того как вы приближаетесь к финалу и выигрываете этот финал, сумма тех средств, которые вы получаете, тоже изменяется и становится больше.И сколько сейчас в финале?Максим Митрофанов: Для сравнения, победитель Кубка России текущего сезона — футбольный клуб ЦСКА — заработал в Кубке России 300 млн рублей в качестве призовых. Но мы в данный момент говорим только о призовых, то есть только о той выплате, которую клуб получает от Российского футбольного союза. При этом мы не централизуем права, которые клубы реализуют своим спонсорам, поэтому порядка 30% всего рекламного времени и возможностей клубы реализуют через свои контракты. И здесь нужно, если уже до конца быть честными, посчитать удельный вес каждого матча в контракте со всеми спонсорами, которые заключает клуб, а у клуба всего два соревнования официальных, в которых он участвует, — это МИР РПЛ и FONBET Кубок России. Поэтому удельный вес каждого матча значительно выше. И, соответственно, дальше это доходы от продажи билетов, доходы от продажи атрибутики и питания во время проведения футбольных матчей, поэтому совокупный доход от участия в каждом матче официальном значительно выше, и неправильно его оценивать исключительно как призовые, которые платятся за достижение спортивного результата, в конце концов, всегда можно посоветовать играть лучше.Когда «Динамо» говорит «100 млн рублей», они какую-то гипотетическую сумму имеют в виду?Максим Митрофанов: Почему? 100 млн рублей — это размер призовых, которые получил «Динамо», исходя из того спортивного результата.За прошлый сезон?Максим Митрофанов: За прошлый сезон. Соответственно, «Спартак» заработал больше, «Зенит» заработал больше, «Ростов» заработал больше, ЦСКА заработали больше всех. ЦСКА еще вышел в Суперкубок, выиграл его, заработает еще, по-моему, порядка 150 млн призовых — очень приличную сумму, которую сможет потратить на собственное развитие, что, я уверен, зная профессионализм менеджмента ЦСКА, он и сделает.Когда мы перечисляли доходные статьи наших клубов, мы не упомянули букмекеров. Они, насколько я знаю, сейчас играют немалую роль и для Премьер-лиги, и для РФС, и для клубов.Максим Митрофанов: Это действительно так. Беттинговый рынок в России сильно развивается и на деле является — и по нашим оценкам, и по оценкам таких международных регуляторов, как УЕФА, — самым крупным беттинговым рынком в мире, то есть объем букмекерского рынка России больше, чем объем букмекерского рынка США, больше, чем объем букмекерского рынка Германии, Великобритании и так далее.Этому есть какое-нибудь объяснение теоретическое, почему?Максим Митрофанов: Здесь скорее нужно говорить со специалистами внутри этого рынка. С точки зрения того, что беттинг возможен в России только на спорт, соответственно, беттинг заинтересован в развитии спорта, заинтересован в качественных показах, заинтересован в чистоте спорта, потому что это непредсказуемость результата. И беттинг меняет структуру продаж тех же самых телевизионных прав. Если раньше мы говорили о модели распространения телевизионных прав по подписке, когда вы должны были заплатить за каждый футбольный матч — НТВ+, специальные приложения «Матч ТВ» и так далее, — то сегодня беттинг платит за то, чтобы, наоборот, матч был показан на общедоступном эфире, чтобы все его видели, и они готовы оплачивать это и телевидению, и клубам или организаторам соревнований.Ну а что получает наш футбол от этой огромной индустрии, которая в России больше, чем где бы то ни было, как я сейчас узнал?Максим Митрофанов: Клубы получают призовые либо прямые рекламные доходы от беттинговых компаний, которые дальше тратят в зависимости от своих задач — кто-то развивает инфраструктуру, кто-то детский футбол, кто-то покупает футболистов и платит им заработную плату. Российский футбольный союз в основном все вкладывает в развитие детского и юношеского спорта. Все доходы он либо распределяет как призовые, либо вкладывает в развитие детско-юношеского спорта, содержание сборных команд.Должен спросить вас про ситуацию с «Торпедо», а также про вызывающую вопросы ситуацию с игроком футбольного клуба «Сочи» Владимиром Писарским, который как раз делал ставки в беттинговых компаниях, причем многие правильно. Про «Торпедо» не буду пересказывать, наверное, все слышали о том, что с ним произошло. Насколько можно говорить о том, что это проблема системная?Максим Митрофанов: Как раз мне кажется, что та работа, которую провел Российский футбольный союз совместно с правоохранительными органами, и привела к дополнительному очищению отрасли, показанию того, что если кто-то действительно попытается заниматься подобными явлениями, как в случае «Торпедо», то безнаказанным, неувиденным это не останется. Тут точно увидим и точно накажем. Соответственно, руководители клубов, судьи поняли, что рано или поздно будут пойманы, отстранены, и это наименьшее, что с ними может случиться, потому что есть еще ответственность уголовная.Судейское сообщество очень сильно критиковали в этом сезоне. И критиковали в том числе за то, что в случае тех или иных спорных решений, а их немало, ни разу высший квалификационный совет, надзорный орган не выступал против судей. Это нормально?Максим Митрофанов: Ну, смотрите, это не совсем так, или совсем не так. Во-первых, судьи всегда ошибались и будут ошибаться, здесь надо смотреть на динамику и количество, серьезность этих ошибок. А динамика такова, что каждый год судьи ошибаются меньше. И, соответственно, появление новых технологий, таких как видеоассистент рефери, позволяет исправлять те ошибки, которые допускаются на футбольном поле. Ошибку футболиста, который с метра не попадает в ворота, исправить уже невозможно, а вот ошибку судьи в такой же ситуации исправить можно, и если она допускается, то это в максимальном количестве случаев делается. То, что касается заключений экспертно-судейской комиссии, во-первых, тут тоже очень важно понимать, что иногда заключение комиссии — это все-таки заключение экспертов, которые разбираются в правилах игры. И они разбирают, имелась или не имелась ошибка судьи с точки зрения правила, не с точки зрения нашего с вами эмоционального восприятия. Потому что мы как болельщики можем оценивать игру так, как нам нравится.Но даже в правилах по-прежнему есть моменты, все равно субъективные, скажем, часть руки, движение руки.Максим Митрофанов: Правила абсолютно субъективны, вот эта точечная детализация, которую сейчас пытаются осуществлять, она, мне кажется, запутывает уже самих судей. Причем не у нас, а это общая тенденция во всем мире, когда они по два раза в год пересматривают подход к тому, что такое «игра рукой», и не могут договориться и определиться в принципе, что это такое. И вот лезут все в большие и большие дебри. А казуистичность приводит к тому, что непонятно, чем отличается один случай от другого. Вот видите, на сантиметр касание мяча тут переместилось, поэтому в этом случае игра рукой, а в этом случае — нет. Все настолько субъективно, что болельщики начинают вспоминать золотые времена с рукой бога Марадоны. Человек гол рукой забил, судья не заметил. Легенда.А что по поводу действий того судьи, который конкретно подыгрывал «Торпедо»?Максим Митрофанов: Действия того судьи, который подыгрывал «Торпедо», было первично выяснено через судейский разбор, и потом разбор лег в основу для уголовного дела, и он был подкреплен и собранными правоохранительными органами доказательствами. Но это дело еще только в настоящий момент расследуется, и оно не дошло даже до РФС. За что был отстранен клуб «Торпедо»? «Торпедо» был отстранен за другое нарушение — это попытка подкупа судьи, который не повлиял никак на результат. Заранее предупредил о том, что его пытаются подкупить. Соответственно, от судьи был сигнал, что со мной ведут переговоры, со мной пытаются договариваться, что мне делать?И это было зафиксировано.Максим Митрофанов: И дальше он уже в сотрудничестве с правоохранительными органами, под их наблюдением совершал определенные действия, которые привели в том числе и к уголовному делу. Ну и к дисциплинарному делу, которое было рассмотрено нашим контролем, дисциплинарным комитетом, по результатам чего «Торпедо» было исключено.Что будет с «Торпедо» в результате? Он просто отправится играть в Первую лигу?Максим Митрофанов: «Торпедо» определен в качестве участника соревнований Первой лиги на этот сезон, уже с новым руководством футбольного клуба.Многие считают, что это слишком мягкое наказание.Максим Митрофанов: Абсолютно согласен. Но физические лица, которые были в этом задействованы, понесли персональные наказания от нас и понесут еще, я уверен, наказание, которое назначит им суд. С точки зрения «Торпедо» как футбольного клуба, как социального феномена, вокруг которого есть болельщики, вокруг которого есть огромная история, надо понимать развилку, что следующим решением будет лишение профессионального статуса и фактическая ликвидация футбольного клуба с возможностью его восстановления, возвращения в профессиональный футбол на этот уровень примерно через пять-шесть лет. Ну, вот когда на весах лежит соответствующий выбор, когда «Торпедо» очищен от тех людей, которые совершали соответствующие действия, было принято решение, что наказание достаточно. Все-таки отсутствие игры в чемпионате с точки зрения статуса и денег, которые генерирует чемпионат, — это очень серьезное наказание.Буквально коротко про детско-юношеский футбол. Вопрос такой: у нас до известных событий очень крупные, известные клубы всемирные открывали футбольные академии, там многие занимались, было полезное сотрудничество. Как-то сказался уход международных клубов из России? Кто их место занимает?Максим Митрофанов: С точки зрения подготовки резерва и системы подготовки резерва эти академии никакого влияния не оказывают. Это коммерческие академии по франшизе. Футбольные клубы продают во всем мире, это не значит, что это что-то плохое. Пожалуйста, отличные методики, может быть, неплохие тренеры. Если у вас есть желание еще и платно позаниматься, почему нет? Футболом официально только на уровне подготовки резерва в России занимаются порядка 420 тысяч человек. И если 200 детей будут заниматься в школе «Реала», почему нет? Но основная нагрузка идет на наши детско-юношеские школы. И это прежде всего школы, которые принадлежат клубам Российской премьер-лиги. Это основные поставщики профессиональных игроков, которые играют в Российской премьер-лиге и в командах первой и второй лиг. Всего в России порядка 2200 школ, которые занимаются подготовкой детей по футболу. Но если мы возьмем игроков, играющих в Российской премьер-лиге, то есть наиболее сильные шесть-семь школ, которые подготовили порядка 60-70% этих игроков.Я часто слышал от людей, близких к футболу и даже игравших в футбол, что есть такая возрастная проблема 16-17 лет, когда футболист уже перерос детский футбол, он массу сил и времени отдал, но в силу возраста и физических кондиций большим клубам еще не нужен. Редко кто в 16-17 лет выходит играть на большие арены, и они не нужны. Такая возрастная яма. И в этой яме тонет, как мне рассказывали, огромное количество талантов.Максим Митрофанов: Вот чтобы эти таланты не тонули, в 2019 году мы создали новую систему соревнований, систему юношеских футбольных лиг. Это соревнование строится по принципам, аналогичным чемпионату России. То есть это не соревнование, в котором ребята играют только с представителями школ своего региона, грубо говоря, первенство Москвы. Это соревнования, где ребята из «Спартака» играют с петербургским «Зенитом», «Краснодаром», «Рубином», «Ростовом» и так далее. То есть они проводят один матч дома, один матч на выезде. Все расходы на проведение соревнований несет Российский футбольный союз, и задача этих соревнований — это как раз создание высококонкурентной среды для того, чтобы ребята росли более эффективно. За период существования юношеских футбольных лиг, за последние три года из ребят, которые закончили играть в юношеских футбольных лигах, 26 человек были вызваны в первую национальную сборную команду страны. 80 из них подписали контракты с клубами Российской премьер-лиги и в них играют, и еще около 2 тысяч человек подписали профессиональные контракты с различными клубами второй лиги, первой лиги. Мы видим эффективность этих соревнований, у нас молодеет лига, и при этом она не становится менее конкурентоспособной по сравнению с лигами европейскими, мировыми. Сборная выступает с сильными соперниками, и там присутствует огромное количество молодых игроков, что говорит о том, что мы на верном пути. Обычно есть некое сопротивление между регулятором и участниками, когда регулятор что-то хочет, а участники говорят, не надо, вы нас заставляете. Вот юношеская футбольная лига — это тот пример, когда все «за».Ну что ж, Премьер лига стартовала. Спасибо большое. Максим Митрофанов, генеральный секретарь Российского футбольного союза, ответил нам на все громкие вопросы этого времени.
